10 марта состоится экскурсия на выставку
«Библиотека убитых поэтов»
ЛАГЕРЬ – СУДЬБА – БИБЛИОТЕКА - ВЕЧНОСТЬ
В названии этой выставки слова вроде
как противоречат друг другу. Отчего «библиотека»? Почему «убитых»? И,
особенно резко, – «поэтов». Вместе с тем, все так и есть – в российском
двадцатом веке поэтов убивали так часто, что из их книг может быть
составлена библиотека. «Чего ты жалуешься, поэзию уважают только у нас —
за неё убивают. Ведь больше нигде за поэзию не убивают...», – так
говорил своей жене Осип Мандельштам.
История того, как это было, сохранена
в мемуарах и исторических исследованиях, но почти не отражена в
изобразительном искусстве. Более того, не существует памятника убитым
поэтам. Так что петербургский художник Григорий Кацнельсон – едва ли не
первый. Впрочем, дело не в порядковом номере, но в том, что его
экспозиция (или, как теперь это называется, «проект») говорит нечто
важное и по существу.
Надо сказать и о том, что эта
выставка неслучайно представлена в музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме
(и создана специально для этого пространства) – Ахматова была одним из
центров того круга, который планомерно уничтожался в годы «большого
террора». Николай Гумилев, Николай Пунин (Пунин стихов почти не писал,
но безусловно был поэтом), Осип Мандельштам – это самые ей близкие. А
есть еще далекие, но не чужие – Леонид Канегиссер, Бенедикт Лифшиц,
Владимир Нарбут, Даниил Хармс…
Выставка включает в себя не только
портреты ушедших творцов, но и обстоятельства их гибели – в центре зала
расположено нечто вроде лагерного загона, по форме напоминающего звезду
(«И скорой гибелью грозит / Огромная звезда», – писала Ахматова в
«Реквиеме»). Внутри огороженного пространства стоит стол. Кто тот
деревянный человек, что сидит за ним? Может, это свидетель и жертва того
страшного времени? Или тот, кто сам отправлял на смерть лучших людей
эпохи? Стоит нам сесть на скамью напротив, как ситуация станет совсем
сложной. Кто кому задает вопросы – ты ему или он тебе?.. Григорий
Кацнельсон решительно сталкивает времена, настоящее у него становится
прошлым, а прошлое настоящим… Все было бы совсем печально, если бы не
еще один – вечный – план. Он создается цветом – вопреки всему
бесстрашно-ярким и независимым в своей красоте. А еще удивительными
превращениями. На наших глазах тюремные стены становятся стенками
каталожного ящика и обложками книг. Смерть оказывается не только концом,
но и началом… Впрочем, библиотека убитых поэтов – это не только
продолжение, но и постоянное возвращение, своего рода «храм на крови».
Так же как хранящиеся здесь книги – столь же тексты, сколь и судьбы. В
данном, самом крайнем варианте, с «точкой пули в своем конце»
(Маяковский).
Комментариев нет:
Отправить комментарий